Почему власти не вводят военное положение и избегают мобилизацию? Эта та грань, которая, как правило, не имеет обратимости с возвратом в прежнюю модель управления. Мобилизация, как и военное положение имеет ряд фатальных экономических, социальных и юридических последствий.
Экономические последствия внутри России могут иметь болезенный характер. При военном положении и/или мобилизации (хотя эти два процесса являются смежными, хоть и с разным юридическим статусом) частная экономика де-факто ликвидируется, т.к. военное положение предполагает целый ряд процедур и организационных мероприятий, несовместимых с рыночной экономикой.
▪️Прежде всего это проблемы с исполнением коммерческих, торговых, производственных и финансовых обязательств между контрагентами в рамках активизации процедуры форс-мажора, где война выступает, как триггер к запуску автоматических процедур, прописанных и закрепленных в контрах и уставах.
▪️Частные инвестиции обнуляются или стремятся к нулю по трем причинам: неприемлемые риски ведения бизнеса, неприемлемые условия ведения бизнеса и принципиальная неспособность просчитать окупаемость инвестиций и возврат капитала.
Любой военный конфликт – это прежде всего централизованное управление, значительный рост роли государства в экономических и социальных процессах и военная комендатура, если процессы запущены в терминальной стадии. Совершенно иная модель устройства экономики и взаимосвязи с субъектами экономики и институциональными единицами. Рыночная экономика не имеет ничего общего с командно-административной централизованной моделью управления.
Поэтому введение военного положения практически со 100% вероятностью обрушает частные инвестиции, прежде всего долгосрочные и крупные инвестиции в сложные проекты. Масштаб обрушения инвестиций зависит от формата военного положения и мобилизации (полная или частичная и прочих организационных и конъюнктурных факторов).
▪️Инфраструктура Мосбиржи, как и СПБ на практике перестает существовать. Капитализация компаний в ноль, любые размещения акций и облигаций строго ноль среди частного капитала. Рынок переходит в режим самоликвидации со всеми вытекающими разрушительными последствиями.
К сожалению, при реализации подобного сценария наиболее безопасный маневр – это продажа по любым ценам, т.к. велик риск потери инвестиций, как из-за потенциальной (но маловероятной) экспроприации активов, так и из-за расщепления рыночной стоимости к нулю.
▪️Масштабный и почти гарантированный исход населения из страны любыми путями и способами. Одно дело поддерживать операцию дистанционно в режиме интернет-баталий или диванных войск, другое дело сидеть в окопах с перспективой кормить червей, пусть даже за вполне конструктивные цели перестройки мирового порядка и защиту интересов России с правом на суверенное существование.
Статистика штука жесткая и объективная. Эту информацию можно проверить по статистике беженцев ООН, когда при любых военных действий и/или угрозе мобилизации всегда происходит бегство населения. В любых странах и всегда. Удержать можно только насильно и карательными процедурами. Если есть малейшая возможность – люди сбегут со 100% вероятностью.
Масштаб бегства зависит от очень многих факторов, но, например, в случае с Украиной в 2022, беженцы составили треть от населения всего за 7 месяцев. 12.7 млн пограничных переходов по всем направлениям из Украины с 24 февраля по 13 сентября 2022. Остались тех, кто не смог сбежать (старики, мужчины, призванные в условиях мобилизации и авантюристы).
▪️Есть значительный риск потери наиболее талантливых и перспективных кадров среди программистов, инженеров, ученых, архитекторов, предпринимателей, топ менеджеров и всех тех, кто способен создать инновации и технологии и развивать, двигать экономику вперед. Именно эта категория попытается ретироваться в первую очередь.
Военное положение и мобилизация могут повлиять на поддержку населения. Есть высокий риск социальных волнений, как скрытых, так и явных (перспектива зависит от многих обстоятельств).
Поддержка Президентам и власти может снизиться, т.к. формат боевых действия имеет существенное отличие. Это наступательная операция, а не оборонительная на своей территории. Цели операции – благие и конструктивные, но не любой ценой. Когда будет стоять риск потери доходов и сбережений – это одно, но когда риск потерять жизнь – совсем другое. Поэтому заручиться поддержкой населения будет сложно, энтропия будет нарастать.
Резюмируя вышесказанное, при введении военного положения и мобилизации (это предполагает целый комплекс организационных процедур) от экономики срезается треть ВВП, масштабный исход населения, частные инвестиции и капитализация компаний обнуляются, инновации и технологии останавливаются, и страна переходит под иную модель управления – централизованное планирование в осадном положении, где роль и участие государства стремительно растет до абсолюта в некоторых аспектах.
Экономические связи расщепляются, структура экономики атомизируется, т.е. разобщается и упрощается. Концентрация ресурсов аккумулируется на военных нуждах и реализации базовых, самых примитивных потребностей в обеспечении энергии, питания, строительства и коммунальных потребностей, т.к в иерархии приоритетов нет ресурсов и возможностей поддерживать многообразие экономических связей. Миниатюра – экономика ДНР или ЛНР последние 8 лет или Украина в 2022.
В этих условиях развитие исключено, т.к. приоритетом становится выживание.
Сможет ли современная Россия реализовать сталинские методы управления в современных условиях? Пусть каждый ответит сам для себя.
Со своей стороны отмечу, что организационно реализовать централизованное планирование и командно-репрессивную экономику крайне сложно не только в России, но и в любой другой стране мира в современных реалиях.
В рамках каких-то отдельных миниатюрных «племенных» анклавов в Южной Америке (нарко-картели) или Африке – частично да (но там нет речь о развитии и прогрессе), но в рамках большой экономики со сложными и динамическими межотраслевыми связями, плюс к этому, учитывая специфику России? С высокой вероятностью – нет.
Во времена Сталина инновации и технологии поддерживались через «шарашки», т.е. НИИ и КБ, подчиненные НКВД/МВБ СССР, где ученые и инженеры работали на страну в условиях «разнарядки» – принудительно.
Заставить свободолюбивое российское общество под дулом пистолета или угрозой тюрьмы генерировать инновации и технологии? Сомнительно. То, что работало 70 лет назад будет неэффективно сейчас.
Я уверен, что власти отдают себе отчет, что карательные и репрессивные процедуры/ инструменты окажутся неэффективными в контексте ситуации, именно поэтому будут отодвигать настолько далеко, насколько это возможно любые организационные мероприятия по военному положению и мобилизации.
Поэтому те, кто призывает к мобилизации, — проявляют инфантилизм, т.к. не просчитывают экономические, социальные и юридические аспекты, концентрируясь лишь на военном аспекте, который не может быть подвешен в воздухе и существовать изолировано.
В чем правы власти? В поиске баланса между рыночной экономикой и ползучим усилением роли государства так, как это происходит сейчас, когда создается пространство маневра для частного капитала, перспектива инноваций, но при этом государство контролирует ключевые процессы и замыкает на себя основные денежные потоки.
Может ли в перспективе быть объявлена мобилизация и введено военное положение полностью или частично? Да, при потере контроля в военном аспекте и усилении кризисных процессов. Но это, как последняя линия обороны.
В настоящий момент соблюдается оптимальный баланс, который поддерживает наивысшую эффективность в рамках доступных ресурсов и возможностей, что отчетливо видно по стабилизации экономических процессов и выдающемуся успеху в контр-санкционной борьбе.
